Изменить размер шрифта

Заффар (Андрей) Бухтеев «Ислам – религия возвышенного мышления и чистоты намерений».



Предлагаем вашему вниманию беседу с Андреем Бухтеевым, преподавателем истории религии и истории философии, год назад принявшим Ислам и взявшим себе мусульманское имя Заффар.

- Первый вопрос вполне предсказуемый. Расскажи, пожалуйста, о твоем пути в Ислам?

Бисмилляхи ррахмани ррахим. На все воля Аллаха Всевышнего.

Что касается моих духовных поисков, об этом можно говорить много и долго, в том числе и об опыте пребывания в лоне христианской церкви, изучении Библии и предания христиан, равно как далеко не поверхностных исследований в сравнительной теологии. Потом был суфизм, Генон, и даже увлечение исмаилитским гнозисом. Да и уже приняв Ислам чуть более одного года назад, еще, наверное, три, четыре месяца прошло, прежде чем я окончательно обрел гармонию разума и сердца и начал строго следовать традиционной шиитской акыде. И вот здесь я хотел бы отметить следующее: Пророк Аллаха (мир ему!) пришел не для того, чтобы люди признали Бога, но для того, чтобы они отказались придавать Ему сотоварищей; что Аллах Всевышний - Един и Единственный Абсолютный Субъект, и все существует лишь в силу того, что существует Всемогущий Вседержитель, ибо только Он - Источник и Условие бытия всякой вещи и только в Его власти даровать бытие и лишать бытия. Основанием же этого понимания является то, что Аллах установил в человеке «фитрат», т.е. Аллах создал человека так, что он в основе своего существа естественно устремлен ко Всевышнему. В Коране сказано: «Обрати же свой лик к религии верным – по устроению Аллаха, который устроил людей так» (Св. Коран, 30:30). Пророк Мухаммад (мир ему!) говорил, что каждый человек рождается мусульманином, и уже потом окружающие могут из него сделать христианина, иудея или язычника. Покорность Всевышнему заложена в нашей потаенной глубине души, поэтому, мне думается, можно сказать, что я именно вернулся в Ислам, как будто бы что-то забыл, потерял, потом искал, а потом вспомнил и обрел. Если отвлечься от весьма неоднозначной теории о предсуществовании душ, то можно по новому осмыслить слова философа Платона о том, что всякое знание есть воспоминание.

Ислам – это религия чистоты, во всех смыслах этого слова! И если мы освободимся и очистимся от стереотипов, предрассудков и суеверий, если хотя бы немного шагнем глубже уровня национальных, культурных уровней различий, без того, чтобы их отвергать, то мы обнаружим насколько непосредственна и естественна наша готовность быть покорными Воле Всевышнего, наша любовь к Богу, к Его Пророку, и, конечно, к семейству Пророка Ахль-аль-Бейт (Мир им всем и Благословение Всевышнего!). Так можно прийти к осмыслению и того, что « нет принуждения в религии»- ведь никого нельзя заставить любить насильно. Обращение к «фитрату» - это как бы обретение основания, на котором строится дом веры, иман. Вот почему одна из граней откровения обращена именно к фитрату. Его светлость имам Али (мир ему!) в «Нахджуль Балага» в одной из своих проповедей сказал, что «Аллах послал своих пророков, чтобы обратить людей к их фитрату, напомнить им о божественных благах, донести до людей свои доводы, пробудить в людях заложенные в них тайны, тем самым показать свои знамения на небесах и на земле». Но обращение к фитрату это только первый шаг, дальше опять-таки невозможно двигаться без света Откровения, без руководства тех, кого Аллах избрал быть своими посланниками и руководителями человечества.

- Какой же смысл тогда нужно вкладывать в понятие «естественные религии», под которым нередко подразумевается ничто иное как язычество?

В том то и дело, что язычество неестественно и по сути своей есть извращение и забвение изначальной чистоты. Так называемые архетипы коллективного бессознательного, лежащие в основе мифологического мышления языческих культов, о чем так много сегодня пишут историки религий, есть уже результат отчуждения! Ведь то, что принято называть «родовой сущностью» человека вторично по отношению к тайне каждой конкретной личности, экзистенции, если выражаться философским языком.

Далее, бессознательное психоанализа тесно связано со сферой вытесненных темных влечений, но опять-таки, в человеке есть конфликт влечений и стремлений, причем как раз стремления чисты и изначальны. В Св. Коране сказано «О человек! Ты стремишься к своему Господу устремлением и встретишь Его!» (84:6). А чтобы победить влечения, вовсе не нужно обращаться к чрезмерной аскезе, важно уметь не отрицать, не подавлять влечения, а подчинять их, ставить на службу стремлениям. Устремленность ко Всевышнему как ядро нашей экзистенции не поддается опредмечиванию, но она не есть абстракция, так как с одной стороны она едина у всех ищущих Господа, но с другой, у каждой остается единственной и неповторимой в своей специфичности. Но это вовсе не значит, что если экзистенцию нельзя опредметить, превратить в некое сущее, в некую «чтойность»,то нам необходимо на манер экзистенциалистов, типа Сартра, отождествлять ее с «ничто». Вовсе нет. Априори экзистенции предполагает априори знания, которое однако без Откровения и усилия со стороны личности остается, так сказать, в «спящем» состоянии. Вот почему так важна школа воспитания Пророка, когда уже, в идеале, с раннего детства развитие личности происходит согласно установлениям Всевышнего, что опять-таки в идеале полностью избавляет человека как от наслоений химер, образов подсознательных влечений, так и от превращения деятельности ума только лишь в имитацию мышления. В этой же перспективе будет уместным сказать несколько слов и о так называемом естественном свете разума.

Ислам - и это на мой взгляд крайне существенно – отвергает христианский догмат о первородном грехе и изначальной онтологической поврежденности человека. Ведь согласно догматики христианства каждый младенец рождается нечистым, поэтому его крестят в воде, с этим же тесно связан и догмат о «спасительном воплощении» для искупления первородного греха. Поэтому у христиан многое становится двусмысленным и амбивалентным, в том числе и разум, и совесть. Интересно отметить, что, и об этом мало кто знает, одна из причин отлучения Льва Толстого от церкви состояла именно в том, что глава Синода Победоносцев был крайне раздражен именно тем, что русский писатель верил в естественную чистоту человеческой сути и отрицал первородный грех и изначальную проклятость человека Богом.

Возвращаясь же к теме разума, тем не менее нельзя впадать в крайности и всегда проводить различения, «фуркан». В частности между принципами, согласно которым функционирует мышление и самим содержанием мышления. Это, кстати, была одна из причин, почему, например, у мутазилитов, как кстати и у большинства европейских философов, включая даже древних греков, возникли неснимаемые противоречия между методом философии и системой философии. Суть в том, что содержание мышления мы можем черпать исключительно из Откровения, из Корана, Сунны Пророка (мир ему!|) и Пречистых Имамов (да благословит их всех Аллах!). Тем более, что Всевышний Аллах вложил в нас изначально естественную восприимчивость к Откровению и склонность к добру, о чем говорят и чувство справедливости, и голос совести, и зов собственного сердца.

- Сыграло ли какую-либо роль твое увлечение и профессиональное занятие философией в обретении истины Ислама?

Лишь отчасти, но, тем не менее, безусловно, сыграло. В философии важен метод, опора на рефлексию, самосознание, априорное знание. Философия ценна именно как метод и менее значима как система. Философия пытается преодолеть мифологическое сознание, ведущее к идолопоклонству, но с другой стороны, вряд ли эту попытку можно считать успешной, потому что вне Откровения философии так никогда и не удавалось преодолеть свое главное противоречие: между методом и системой. И это очень сильно бросается в глаза, если мы, например, сопоставим метод Платона и его систему, трансцедентальную логику с одной стороны и космогоническую мифологию - с другой. Кстати, это противоречие вполне разрешимо на пути к теологии.

- Ну и тогда несколько слов, как ты понимаешь соотношение философского и теологического знания?

Исламская теология всеобъемлюща и самодостаточна, тем не менее вовсе не исключен путь к исламской теологии посредством знания философского, если конечно иметь ввиду и никогда не забывать о том, что содержанием нашего мышления должны быть прежде всего Коран, Сунна Пророка и Пречистых Имамов (мир им всем!).

Итак, вообще-то всякая серьезная и ответственная философия так или иначе ориентируется на построения системы единства. Однако! Только осознание единства свидетельствования (вахдат-аль-шухуд) приводит нас к пониманию единства бытия (вахдат-аль-вуджуд) и никак иначе. Или, говоря языком академической философии, только благодаря правильной постановке и решению ключевых гносеологических проблем возможен переход к онтологии и к теологии. Такое соотношение опять таки суть соотношение между методом и системой. Тем более, что наша цель – исключить противоречие и противостояние между единством свидетельствования и единством бытия, сохранив при этом различие (аль-фуркан). Сразу же оговоримся, что с методологической точки зрения вполне возможны «разрывы», которые выглядят совершенно неуместно при построении системы, более того сама гносеология как учение о знании и принципах познания, поначалу должна быть как бы разведена с онтологией, как учением о бытии, разведена – но лишь с одной единственной целью – избавления от всякой ложной онтологии, но никак не для окончательного разрыва, ведущего к метафизическому нигилизму, с чем, кстати, связан кризис европейской онто-теологии. Если же мы сразу начнем с построения системы, ориентируясь на так называемое единство бытия, то мы рискуем создать сторого монистическую систему онтологии «чтойностей» и метафизики «сущностей», вполне уязвимую для оправданных обвинений в пантеизме и политеизме, которые время от времени возникали по адресу некоторых суфийских школ мысли. И вот что удивительно, что только в духовном наследии шиитской мысли я с большим внутренним трепетом обнаруживаю подлинную онто-теологию, свободную и от противоречий метод-система, и от классического монизма, но и от метафизического нигилизма. Несомненно здесь нужно в первую очередь упомянуть имя выдающегося исламского ученого и мистика Муллы Садра, осуществившего уникальный синтез «аль-хикма аль-мутаалийа». В последнее время я много часов уделяю изучению интеллектуального наследия Муллы Садра и даже начал переводить ряд сложных текстов из материалов Института трансцедентной философии Муллы Садра, который находится в Англии.

- Иншаалла. И заканчивая беседу, еще немного о планах на будущее.

Прежде всего, еще многому нужно учится. Вот сейчас интенсивно изучаю арабский язык и фарси, и если будет на то воля Аллаха, хотелось бы углубленно изучать теологию в Куме, иншаалла.

Конечно, мы живем в непростое время и поскольку принятие ислама не предполагает бегство, а скорее наоборот, позволяет верующему занимать активную жизненную позицию, поскольку необходимо, так сказать, держать руку на пульсе всех значимых общественно- политических событий, которые происходят вокруг, руководствуясь при этом напоминанием имама Али (мир ему!) о том, что истинного блага и добра нет в ни чем от этой жизни, кроме благочестия и воздержания, а все остальное со временем теряет свою свежесть.