ЛЕКЦИЯ 15

ЕСТЬ ЛИ СПРАВЕДЛИВОСТЬ В МИРЕ, ГДЕ ПРОИСХОДЯТ СТРАДАНИЯ И ЛИШЕНИЯ

Вопрос о справедливости Бога затрагивает и другие ïðîáëåìы, в частности, ïðîáëåìу бедствия и катастроф в естественном мироздании, ïðîáëåìу неравенства и зла в обществе. ïðîáëåìы, с которыми сталкиваются люди, столь важны и фундаментальны, что вещи, казавшиеся вначале неустойчивыми, сомнительными, в конце концов превращаются в неразрешимый клубок противоречий.

Люди, обуреваемые сомнениями, задаются вопросом о том, каким образом в мире, основанном на разуме и мудрости, продолжают существовать страдания, боль и зло, почему в мире происходят бедствия и несчастья, потери и гибель.

Почему в различных частях мира ужасные бедствия обрушиваются на человечество, приносят людям горе и разрушения? Почему один человек уродлив, другой — красив, один — здоров, другой — болен? Почему все люди не созданы равными? Разве это не указывает на то, что справедливости нет в мире?

Справедливость в мире зависит от того, присутствуют ли в мире такие уродливые явления, как угнетение, дискриминация и бедствия; свободно ли общество от недостатков, болезни, нищеты.

С самого начала следует допустить, что наша оценка состояния вещей в природе такова, что не позволяет нам проникнуть в самые сокровенные глубины явлений; эта оценка недостаточна для анализа целей и смысла существования вещей. 

Наше изначальное восприятие негативных явлений в мире носит поверхностный характер; мы не готовы к тому, чтобы признать истину, лежащую за пределами нашего изначального восприятия. Мы не в состоянии с самого начала очертить конечные цели этих явлений, следовательно, мы склонны рассматривать их как символ несправедливости. Наши чувства восстают и ведут нас к самому нелогичному анализу.

Но если задуматься поглубже, можно заметить, что подобная односторонняя оценка явлений, которым мы приписываем несправедливость, проистекает из наших интересов, или интересов тех людей, с которыми мы прямо или косвенно связаны, от нашего критерия оценки. Все, что защищает наши интересы, это — хорошо, противоречит им — плохо. Иными словами, наши суждения о добре и зле основываются на áëèзоруком, узком восприятии вещей, на отсутствии точных знаний относительно норм оценки.

Можем ли мы извлечь пользу и потерпеть урон, пользуясь критерием добра и зла? Наш материальный мир постоянно меняется. Явления, которых сегодня не было, могут произойти завтра; одни вещи исчезнут, другие появятся.

Очевидно, что то, что сегодня полезно и выгодно одним людям, завтра может исчезнуть. Но для тех из нас, которые мыслят категориями áëèæàéшей жизни, приобретение вещей — áëàãо, потеря их — зло. Однако, невзирая на ïðîáëåìы человека и связанного с ним мира, меняющаяся природа мира постоянно производит все новые и новые явления. Если бы мир не предусматривал возможность изменений, явления перестали бы существовать, и вопросов, связанных с добром и злом, не было бы.

В подобном гипотетическом, статичном мире не было бы ни потерь, ни приобретений; ни противоположения, ни соответствий; ни многообразия, ни однообразия; ни движения, ни совмещения. В мире без недостатков и потерь нет и не может быть каких-либо критериев гуманизма, морали, общественной жизни, законов. Развитие и изменения являются ðåçóëüòатом движения планет, их вращения; если эти факторы отсутствуют, то отсутствуют и земля, луна, солнце, день, месяц, год.

Обстоятельный взгляд на порядок вещей в мире позволяет нам понять, что сейчас является для нас вредным, а что будет полезным завтра. Мир в целом движется в направлении, обусловленном всеобщей целью бытия и пользой для него; в ходе этого процесса индивидуумы могут пострадать, а человечество в целом непрестанно получать пользу.

Если бы могли мы проникнуть в глубь океана познаний, перевернуть страницы его книги, полные тайн, то перед нами открылась бы конечная цель всех явлений мироздания, всего бытия. Однако, нашей способности к суждению недостаточно для того, чтобы распутать паутину, опутавшую нас: мы ничего не знаем ни о цепи предшествовавших явлений, обусловивших наше сегодяшнее бытие, ни о цепи будущих явлений.

Если бы могли мы взглянуть сверху на равнину мироздания, мы увидели бы все положительные и отрицательные стороны бытия, все таинственные вещи, происходящие в мире; если бы могли мы оценить причины и следствия всех событий в истории, в прошлом, настоящем и будущем; всех событий, происходивших в до-вечности и после-вечности, тогда мы могли бы утверждать, что вред от какого-либо явления перевешивает пользу от него же. 

Однако, ðàñïîëàãает ли человек подобным всеобъемлющим познанием о горизонтальной и вертикальной цепи причинности? Способен ли он ðàñïîëîæиться на движущейся оси мира?

Поскольку мы не ðàñïîëàãаем такой способностью, не сможем никогда перенестись на столь бесконечное расстояние; поскольку не сможем мы никогда поднять завесу над всеми тайнами бытия, то наилучшим средством для нас было бы воздержание от односторонних и постепенных суждений, основанных на нашей áëèзорукости. Нам следует признать, что нельзя собственную выгоду превращать в единственный критерий суждения об этой огромной вселенной. íàáëþäåíия, осуществленные нами в рамках имеющихся в нашем распоряжении данных, не могут составить критерий конкретного суждения.

Природа часто подталкивает к решению конкретной цели, которую ни один человек вообразить не в состоянии при данных обстоятельствах. Почему нельзя предположить, что неáëàãоприятные факторы являются ðåçóëüòатом усилий, направленных на подготовку нового явления, которое станет инструментом Божественной воли на земле? Может случиться, что условия и обстоятельства эпохи сделают такие процессы необходимыми.

Если бы все пугающие нас изменения и сдвиги не происходили согласно конкретному плану и замыслу, если бы они протекали во времени без каких-либо позитивных либо конструктивных ðåçóëüòатов, то на земле не осталось бы ни одного живого существа, включая и человека.

Неужели мы обвиняем мир в несправедливости, хаосе, нестабильности лишь из-за наличия каких-то исключительных явлений в природе? Следует ли нам протестовать лишь из-за наличия каких-то недоразумений, больших и малых, забывая обо всех проявлениях мудрости и здравого смысла, обо всех чудесах мира, свидетельствующих о воле и разуме возвышенного бытия?

Поскольку человек является свидетелем такого тщательно спланированного явления, как мироздание, он должен допустить, что мир представляет собой целесообразное целое, процесс движения к совершенству. Любое явление в мире подчиняется конкретному критерию, и если это явление представляется неоправданным либо необъяснимым, то происходит это из-за недальновидности человека. Человек должен понимать, что, будучи по природе ограниченным существом, он лишен способности познать цели всех явлений, их содержание.

Наше отношение к тяжким недоразумениям мироздания сходно с суждениями жителя пустыни, который, прибыв в город, íàáëþäает за тем, как мощные бульдозеры сметают старые здания. Он считает это ужасным варварством, но разве с его стороны логично полагать, будто это разрушение носит неспланированный, бесцельный характер? Разумеется, нет, ибо видит он уже лишь процесс разрушения, а не расчетные данные, выполненные архитекторами и другими специалистами.

Как некий ученый заметил: "Наше состояние подобно состоянию детей, которые íàáëþäают за тем, как цирк сворачивает шатры и собирается переезжать на новое место. Ибо цирку ведь надо куда-то переезжать, дабы начинать свои новые выступления, однако недальновидные дети в упаковке шатров, суетливом движении работников цирка не видят ничего иного, кроме развала шатров и прекращения концертов". 

Если глубже взглянуть на беды и невзгоды в мире, преследующие людей, можно разобраться в том, что в действительности бед и несчастий нет, есть одни лишь áëàãодеяния. То, что áëàãодеяние выступает как áëàãодеяние, а несчастье — как несчастье, зависит от реакции человека на них; одно и то же явление представляется двум разным людям по-разному.

Невзгоды и несчастья подобны сигналу тревоги, предупреждающему человека о совершенных им ошибках; они подобны либо его естественной иммунной системе, либо регуляторному механизму, заложенному в нем.

Если богатство подталкивает человека к поиску удовольствий и наслаждений, это — несчастье; если бедность и лишения подталкивают человека к поискам путей очищения и совершенствования, это — áëàãодеяние. Та-кий образом, богатство нельзя рассматривать ни как абсолютную удачу, ни как абсолютную неудачу.

Народы, сталкивающиеся с различными враждебными силами и вынужденные бороться за свое выживание, крепнут, становятся могущественнее. Поскольку мы считаем борьбу людей за свое счастье позитивным, конструктивным фактором, нельзя при этом игнорировать ту роль, которую играют в развитии и совершенствовании внутренних свойств человека те лишения, которые он терпит на протяжении всей своей жизни.

Люди, лишенные необходимости бороться за лучшую участь, живущие в окружении, свободном от любых противоречий, погружаются в пучину удовольствий и похоти.

Часто случается так, что кто-то охотно терпит все страдания и боль ради достижения великой цели! Если бы он не переносил все эти мучения и страдания, цель, достигаемая им, не показалась бы ему столь желанной! Гладкая дорога, по которой слепо и механически продвигается человек, не ведет к совершенству и росту, поэтому усилия, лишенные элемента разума и сознания, не в состоянии произвести коренные преобразования в человеке.

Борьба и противоречия подобны плети, бичующей человека. Твердые предметы разрушаются в ðåçóëüòате повторяющихся ударов, однако люди, подвергающиеся ударам, крепнут и закаляются от страданий, ими испытываемых. Они бросаются в океан, дабы научиться плавать, и тогда в горниле тяжких страданий и кризиса вырастает гений.

Беспредельное потворство своим желаниям, любовь к удовольствиям, презрение к высшим целям — все это свидетельствует о глубоком çàáëóæäåíии и невежестве человека. Действительно, самыми жалкими и презренными среди людей следует признать тех, кто вырос в роскоши и довольстве, кто никогда не испытывал лишений, кто не чередовал тяжкие дни со счастливыми: солнце их жизни встает и заходит, незамеченное кем-либо.

Потакание своим слабостям и желаниям несовместимо с твердостью и возвышенностью духа, с целенаправленными усилиями. Стремление к удовольствиям и разврату, с одной стороны, и сила воли и целеустремленность, с другой, выступают в человеке как две противоположные наклонности. Поскольку ни одну из них нельзя исключить без того, чтобы не перестало существовать другое, необходимо постоянно стремиться к приглушению потребности в удовольствиях, тем самым усиливая противоборствующую силу.

Те, кто воспитывался в роскоши, кто никогда не испытывал тягот и радостей жизни, кто всегда пользовался лишь богатством и роскошью, никогда не голодал, — те никогда не сумеют оценить вкус изысканной пищи и радость жизни, не смогут распознать истинную красоту. Радость жизни могут испытать лишь те, кто познал тяготы и лишения в жизни, кто способен справиться с ними, с честью выдержать их.

Материальная и духовная свобода способна дарить человеку радость лишь после всех испытанных им взлетов и падений. Вовлекшись в овладение материальными áëàãами, человек как бы заковывает себя в кандалы, теряет вдохновение, стремление к движению. И как неизбежное следствие он пренебрегает стремлением к вечной жизни и внутреннему очищению. Он будет искать убежище во всем, кроме Бога. Поэтому он нуждается в пробуждении, зрелости мыслей, дабы он мог осознать тленность этого эфемерного мира и поверить в конечную цель всего Божественного учения — освобождение души от всех препятствий, мешающих ее носителю достичь совершенства. 

Очищение души — занятие не из легких, оно требует отречения от всех удовольствий и наслаждений, а процесс освобождения от всего этого является мучительным.

Верно, что подобные усилия предпринимаются ради очищения внутренней сущности человека, проявления того, что в нем скрыто. Тем не менее, терпеливое воздержание от совершения греховных поступков и отказ от удовольствий всегда оказываются болезненными для человека, и лишь áëàãодаря настойчивому сопротивлению низшим побуждениям он в состоянии выполнить свою миссию и прервать противостоящие ему барьеры и таким путем вознестись к высшим ценностям.