ОТВЕТ НАУКИ НА ТЕЗИС О ВЕЧНОСТИ МИРА

Точно также как человек теряет свои способности со временем и лампа его жизни угасает, также вселенная постоянно двигается вперед к своему краху и уничтожению, Поскольку энергии, существующие в мире, постепенно уменьшаются, атомы становятся энергией, и активная энергия становится неактивной и неподвижной. Однажды, когда атомы равно и однородно разделяются, ничего не останется, только, абсолютное молчание и неподвижность. Следовательно, невозможно рассматривать материю как вечное существо или субстанцию бытия, и нет выбора, кроме как рассматривать мир как сотворенный.

Второй принцип термодинамики, энтропии или спада термической энергии учит нас, что, хотя мы не можем установить дату возникновения мира, мир, конечно, имел начало. Теплота в мире постепенно уменьшается и падает, подобно тому как кусок расплавленного железа постоянно рассеивает свое тепло в воздухе, пока, наконец температура железа не сравнивается с температурой окружающих предметов и окружающего его воздуха.

Если бы не было начала или точки отправления мира, все существующие атомы распались и были преобразованы в энергию неопределенное число лет назад. На протяжении длительного прошлого, теплоты мира не стало бы, поскольку материя в процессе последовательных преобразований превратилась в непрочные энергии. Невозможно, чтобы вся рассеянная энергия преобразовалась снова в материю и массу, подходящую для мира бытия. 

В соответствии с только что упомянутым принципом, когда полезная энергия исчерпает себя, больше химического действия или реакции не произойдет. Но когда химическое действие или реакция происходит, жизнь на земле возможна, и огромное тело, подобно солнцу, делимо на 3000 млн. т. каждые день и ночь, ясно, что мир был рожден в свое время. Смерть планет и звезд, исчезновение солнц — это доказательство смерти и изменений в существующем порядке; они показывают, что мир продвигается к небытию и неизбежному концу. 

Мы верим, что естественные науки исключали материю из оплота вечности. Наука не только доказывает сотворенность мира, но и свидетельствует о том, что мир возник в определенное время.

Мир во время своего рождения чувствовал потребность в сверхъестественной силе, поскольку вначале все вещества были бесформенные и недифференцированные. Была необходимость в первоначальной искре движения в жизни, чтоб появиться в мире природы. Как могло окружение, лишенное всякой активной энергии, характеризующееся абсолютным молчанием и бесформенностью, служить происхождению движения в жизни?

Механика утверждает, что безжизненное тело всегда безжизненно, пока оно не подчиняется внешней силе. Этот закон представляет незыáëåìый принцип нашего материального мира, и мы, следовательно, не можем поверить в теорию вероятности или случая. Ни одно неподвижное тело не пришло до сих пор в движение, не подчинившись внешней силе. Так, если основываться на этот принцип в механике, должна быть какая-то сила, которая, будучи иной, чем мир материи, создает мир и наделяет его энергией, вследствие чего тот принимает форму, дифференцирует себя и обретает различные аспекты.

Фрэнк Аллен, выдающаяся научная личность, предлагает следующий интересный аргумент в пользу создания мира Богом: "Многие люди попытались демонстрировать, что материальный мир не нуждается в создателе. Что стоит вне всякого сомнения, что мир существует, и можно предложить четыре объяснения его происхождения.

Первое заключается в том, что, несмотря на сказанное нами выше, мы рассматриваем мир просто как мечту и иллюзию. Второе полагает, что он возник из небытия всецело из себя. В-третьих, у мира не было начала, он существует вечно. Четвертое объяснение заключается в том, что мир создан. 

Первая гипотеза зависит от нашего принятия того, что, в действительности, никакую ïðîáëåìу не стоит решать в отдельности от метафизической ïðîáëåìы сознания человеком себя, от которой также можно отказаться как от мечты, фантазии, иллюзии. Возможно, кто-то мог сказать, что воображаемые железнодорожные поезда, полные воображаемых пассажиров, пересекают несуществующие реки по несуществующим мостам.

Вторая гипотеза в отношении того, что мир материи и энергии возник всецело из себя, также бессмысленна и абсурдна, как первая, и даже не стоит обсуждения.

Третья гипотеза о том, что мир всегда существовал, имеет общий элемент с концепцией создания — или безжизненные материя и энергия смешались с ним, или создатель всегда существовал. Не представляет также какой-либо особой ïðîáëåìы само свойство вечности. Однако термодинамика доказала, что мир продвигается к состоянию, когда теплота всех тел будет на одинаковом уровне и полезная энергия более не будет доступна. Жизнь тогда будет невозможна. Если бы у мира не было начала, и он существовал с вечности, подобное состояние смерти и безжизненности наступило давно. Яркое теплое солнце, звезды и земля, полная жизни, являются свидетельством того, что мир был создан в свое время, особый момент в свое время ознаменовал начало создания. Мир не может быть иным, чем тот, что создан; должно быть, была высшая первоначальная причина, вечный всезнающий и всемогущий создатель, который дал жизнь миру".

Если человек немного призадумается глубже и поразмышляет о действительности всей широтой видения, то поймет, что он имеет дело с пространными географическими измерениями существования и потребностью каким-то образом осмыслить их, он едва ли посчитает свои способности достаточными для осуществления этой задачи. Знание системы создания, накопленное человеком, áëàãодаря его неустанным усилиям, почти что ничто. Хотя наука проделала огромные шаги в своем развитии, однако можно íàáëþäать явное расхождение между тем, что узнал человек, и тем, чего не знает.

Что касается тех периодов прошлого, которые окутаны полной тьмой, все, что мы знаем, это то, что тысячи или даже миллионы человеческих родов, возможно, превосходящих наш, жили за это время. Вожможно, такие виды появятся в будущем.

То, что называется наукой поклонниками науки нынешнего века и рассматривается ими как равная слагаемому всей действительности, является простым сборником законов, применимых к единственному измерению мира. ðåçóëüòатом всего человеческого усилия и опыта является знание маленькой яркой точки — сравнимой со слабым светом свечи в темной ночи, окутавшей огромную пустыню неопределенной протяженности.

Если мы вернемся на миллион лет назад, îáëàêо пыли мрака покроет наш путь как один из ярких показателей слабости и невежества человека, когда он сталкивается с величием и громадностью природы.

Возможно, период жизни человека не более чем миг в жизни мира; определенно то, что однажды был темный океан небытия, в котором не было следа человека. Одним словом, мы знаем очень мало о начале нашего путешествия и ничего о будущем. 

В то же время невозможно поверить, что условия, необходимые для жизни, существуют только исключительно на этой маленькой планете. Многие ученые сегодня рассматривают сферу жизни как чрезмерно пространную и громадную; они представляют бесчисленные миллионы планет нашему взору, и мы смотрим на них с помощью различных средств. Но что мы так и смогли видеть, не более чем охват виденья муравья, если сравнить с широтой вселенной.

Описывая воображаемое путешествие в мир бесконечности, Кэмил Флэмарион, известный ученый, пишет следующее в своей книге по астрономии: "Мы продолжаем двигаться вперед, на тысячу лет, десятки тысяч лет, сотни тысяч лет вперед, с той же скоростью, ровно, не замедляя наш летающий аппарат, постоянно двигаясь по прямой. Мы двигается со скоростью 300 тыс. км в секунду. Думаем ли мы, что, путешествуя со скоростью миллион лет, мы достигнем предела видимого мира?

Нет, есть еще непроглядные громадные пространства, которые надо пройти, и здесь тоже видны новые звезды на горизонте небес. Мы двигаемся к ним, но когда-нибудь достигнем ли мы их? Еще миллионы лет; еще новые открытия, еще сверкания и величие; опять новые миры и вселенные, снова новые вещества и реальности — будет ли им конец? Горизонту не видно конца; небеса никогда не закрывают наш путь; непрерывное пространство, продолжающаяся пустота. Где мы? По какому пути мы следуем? Мы все еще в центре точки — центр круга повсюду, окружность же его нигде не видна.

Таков неопределенный мир, который открывается перед нами, изучение которого едва ли началось. Мы ничего не увидели, и мы возвращаемся назад в страхе, сваливаясь от изнеможения после бесплодного путешествия, Но где мы должны упасть? Мы можем упасть для вечности в бесконечные водовороты, дна которых мы никогда не достигнем, точно также, как и не достигнем их высот. Север становится Югом; нет ни Востока, ни Запада, ни верха, ни низа, ни левой стороны, ни правой.

В каком бы направлении мы не смотрели, мы видим неопределенность, и в этом бесконечном протяжении наш мир не более, чем маленький остров в огромном архипелаге, распростертом по всему бесконечному океану. Вся жизнь человечества при всей гордости, испытываемой человеком от его политической и религиозной истории, или даже вся жизнь нашей планеты со всем ее величием подобна сну о мимолетном мгновении.

Если бы появилось желание записать вновь все труды исследования, созданные миллионами ученых в миллионах книг, то требуемое для этой задачи чернило не превысит емкости маленького танкера. Но для описания, ðàñïîëîæение по порядку форм всех существующих вещей на земле и небесах в невидимые прошлые века и неопределенном будущем — записи вкратце всех тайн создания — потребовалось бы возможно больше чернил, чем вода, содержащаяся в океанах".

Как замечает профессор Равайе: "Чтобы ðàñïîëàãать полной концепцией мира, достаточно знать, что число галактик в бесконечном пространстве вселенной больше, чем все крупинки песка на всех побережьях мира".

Подобные размышления относительно того, что мы знаем и о чем не ведаем, позволяют нам избежать заключения себя в узкие рамки нашей ограниченной жизни, покорно осознать то, насколько мы малы, выйти за пределы этой нашей ограниченной жизни в той степени, в какой мы можем, и созерцать реальность с большей осторожностью и проникновением.