ЛЕКЦИЯ 7

ПРЕДЕЛ ПРИЧИННОЙ ЦЕПИ

Материалисты могут настойчиво отрицать истину и выдвигать иной áëàãовидный аргумент. Они могут сказать: "Мы не прерываем цепь причинности, а наоборот, увековечиваем ее бесконечно; мы защищаем принцип неограниченной природы причинной связи".

В таком случае им следовало бы ответить: Исследование мира творения таким методом основывается на предложении цепи причин и следствий и безграничного развертывания последовательности причин. Однако, поскольку каждая причина является также следствием, она не имеет жизни в собственной сущности; она не может разделять существование в отдельности от причины, предшествующей ей и стоящей выше нее.

Тогда как возникает каждая часть цепи, где доминирует потребность одного конца в другом, из небытия? Существование каждой части цепи проявляет недостаточность, бессилие и порождение в свое время, откуда возникает это существование? Как могут огромные и сложные вещества возникать из неопределенных соединений небытия? Извергается ли жизнь из соединения многочисленных факторов, которые вызывают смерть?

Как бы длительно эта неопределенная цепь не продолжалась, ей будут все еще присущи свойства потребности, зависимости и порождение в свое время. Цепь, сама природа которой не рождает независимость и свободу от потребности, не может появиться на свет, пока не соединится с тем, кто в своей сущности абсолютно независим от потребности, с сущим, который îáëàäает чертой божественного и который является причиной, не следствием. Без существования подобного безусловного сущего, источника всех причин и основы всей жизни, порядок создания не может быть объяснен.

Предположим, что на военном фронте колонна солдат собирается атаковать âðàãà, но никто из них не готов начать битву, бросившись в самый центр вражеской армии. Кому бы это не поручалось, отвечал так: "Я не буду нападать, пока такие-то не будут воевать". Каждый солдат повторяет одно и то же, нет никого, кто бы безоговорочно начал воевать. Произойдет ли когда-нибудь нападение в подобных условиях? Конечно, нет, потому что сражение каждого воюющего обусловлено боем еще кого-то. Очевидно, что без выполнения условия, нечто невозможного при определенных обстоятельствах, не последует целый ряд условных нападений, в ðåçóëüòате не будет наступления.

Если мы продолжим цепь причины и следствия бесконечно, существование каждой связи в цепи будет обусловлено существованием предшествующей связи, которая в свою очередь будет зависеть от существования предшествующей ей связи. Это так, словно каждая связь в цепи причинности громко заявила из глубины своего. существа: "Я не îáëà÷усь в одеяние жизни, пока другой не вступит на поле жизни". Каждая связь зависит от условия, которое не было выполнено, и каждая из них, следовательно, удерживается от того, чтобы радоваться áëàæенству существования.

Поскольку мы видим, что вся вселенная волнуется различными формами бытия, должно быть, в мире существует причина, которая не является следствием, положение, которое не подчиняется условию; иначе поверхность мира не была так насыщена явлениями. Этой первичной причиной является тот, кто по своей сущности свободен от всякой необходимости, кто может обходиться без всех различных аспектов жизни, и кто может вызвать самое удивительное явление и продемонстрировать самые дивные проявления. Это Создатель, который планирует все это и потом осуществляет, который соединяет все это создание с временным механизмом, это тот, кто постоянно раздаривает сокровища жизни всему народу, и кто побуждает огромную панораму создания к осуществлению целей порядка бытия. Делая мир несотворенным и вечным, материалисты пытаются опровергнуть устойчивую потребность мира в творце и этим мнят себе, что даруют миру независимое существование. Их метод, однако, не дает удовлетворительных ðåçóëüòатов.

Материалисты воображают, что мир нуждается в создателе только в первоночальный момент создания; когда потребность удовлетворяется, Бог и мир становятся независимы друг от друга и не имеют связей друг с другом.

В ðåçóëüòате такой веры материалисты продолжают отрицать даже тот первоначальный момент потребности, и, отрицая идею начала творения, они воображают, что решили ïðîáëåìу Бога и творения и освободили мир от потребности в творце. Это оттого, что они представляют потребность мира в творце временной и преходящей, в то время как потребность присуща сущности мира — мир это ничто, кроме движения, ограниченной и зависимой формы движения.

Каждый момент на деле — начало творения; каждый миг всякий атом в мире вовлечен в порождение. Отсюда следует, что целое, атомы которого являются частью, точно так же породилось в свое время, у него нет той индивидуальности, которая íàáëþäается у атомов, составляющих его,

Таким образом, мир нуждается снова в творце, как и в момент начала его творения. Если даже представить, что мир вечен, он все же не довольствовался бы автономией существования.